Şu karşıki dağda bir fener yanar Fenerin şavkına, efendim, aman, şahinler konar Herkes sevdiğine böyle mi yanar?
Ah, ben yarsız kaldım, efendim, aman Düşmanlar kör olsun Ben perişan oldum, efendim, aman Dağlar şen olsun
***
На той горе напротив сверкает маяк Соколы слетаются на его яркий свет Не так ли от любви пылает и каждый влюблённый?
Ах, остался я без любимого друга, Да ослепли б враги мои, Несчастным я стал, Так пусть же горы будут веселы и свежи!
***
A lantern blazes yonder in the mountains Falcons are lured to its glow Isn't any lover burning and blazing for love like this?
Alas, I've remained lonely, without my beloved, How I wish my enemies would become blind, I've become unhappy, So let the mountains be merry and breezy!
شبهت خديها من غير رقيب فما زلت في ليلين شعر و ظلمة و شمسين خمرين وجه حبيبي
عبد الله ابن المعتز
***
Утолила жажду мою в ночи, волосам её подобной, Подобной её щекам, незаметно. В двух ночах я оказался - в темноте и волосах её, И словно два солнца - щёки на лице моей любимой
Французский акустический фолк-ансамбль Bratsch de Paris исполняет цыганские, русские, балканские, французские, еврейские, греческие и армянские народные песни (от "Ара Вай Вай" до Гусана Ашота и Саят-Новы "Sari Siroun Yar" и "Hanané"). Основатель и лидер группы - француз армянского происхождения Дан Гарибян (Dan Gharibian). Именно его вокал звучит в композиции "Хананэ" с альбома Bratsch 'Rien dans les poches' ("Пусто в карманах") 1998 года.
"Хананэ, джан" - армянская народная песня ("хананэ" - это традиционный запев армянских народных песен; "джан" (буквально "душа") - ласковое обращение к близким людям). В её печальной мелодии чувствуется и чистота горного воздуха, и отблеск стремительных горных источников, - вся первозданная красота кавказской природы...
Հանանէ ջան
Մի յար ունիմ անուշէ հով հով հով ընկավ Անուշէ թառլան ղուշէ սարին սովոր իմ յար ջան
<...> « Верблюд так же делится на породы, как и лошадь; между благородным верблюдом, воспитанным у бишаринов (кочевое племя в области Беллед-Таки, в Судане) и называемым хеджин, и обыкновенным египетским вьючным верблюдом такая же разница, как и между арабским конем и ломовиком. Бишаринский хеджин — совершеннейший из всех известных мне верблюдов; он способен в течение одних суток ровной рысью пройти 5, без особого усилия 10, и с усилием даже до 20 немецких миль; поэтому его употребляют исключительно для верховой езды, и с ранней молодости приучают к ходьбе рысью. Рысь его до того скора, что лучший конь с трудом за ним поспевает (рысью же). Египетский вьючный верблюд — громадное животное, с короткими и толстыми ногами, с приземистым и мощным телом, очень ленив и разогнать его рысью очень трудно; бишарин напротив того высок на ногах, сухощав, тонкокостен и неутомим, для переезда чрез обширное пространство неоценим, притом же его походка ни мало не утомляет ездока; египетский верблюд, пожалуй, непригоден для путешествия через пустыню, но зато выносит такие чудовищные тяжести, что египетское правительство издало закон, по которому никто не имеет права навьючивать более семи арабских центнеров (около 570 венских фунтов) на одно животное.
Обе породы имеют свои преимущества, но бишарин решительно выше вьючного. Каково было бы мученье, если бы приходилось ехать по целым дням на верблюде, который ходит только шагом! Это животное ступает не так, как млекопитающие (исключая жирафа), то есть не ставит единовременно правую переднюю и левую заднюю ногу, а двигается за раз всем боком, причем поднимает заднюю ногу примерно на 1/4 секунды прежде, чем переднюю. От этого происходит такое раскачивание спины, что ездок поневоле должен выделывать жесты наподобие китайского болванчика. Скорость шага навьюченного верблюда равняется скорой ходьбе привычного пешехода; таким образом пришлось бы 12 часов в сутки раскачиваться и кивать против своей воли. От всего этого избавляет вас хеджин. Добрый бишарин широко расставляет свои ноги и идет такою покойной рысью, что рекомендующий его араб считает себя вправе дать о нем следующий, несколько преувеличенный отзыв: «Тушруб финджан кахвэ аалэ тахеру!» (араб. "На его спине можешь выпить чашку турецкого кофе"!, не пролив из нее ни капли, как подразумевается). Но добрый хеджин имеет еще много других хороших качеств: он не упрям, не кричит, когда на него влезаешь или слезаешь с него, и вовсе «не требует плети».
Нужно по нескольку месяцев иметь дело с верблюдами, чтобы оценить по достоинству все эти качества, потому что иначе невозможно себе представить, что такое верблюжье упрямство. Если он чего-нибудь не захочет делать, то какие адские усилия требуются для его укрощения! Он приходит в ярость, издает из глубины горла страшное рокотание, выпучивает из шеи пузырь, надутый воздухом, величиною с детскую голову, из которого cочится слюна, ревет, кусается, лягает и закусывает удила. Всадник изо всей силы натягивает поводья, заворачивает ему голову назад, так, чтобы она стояла вертикально, старается голосом успокоить или же запугать верблюда, — все напрасно, он еще бешенее несется дальше. Но вот удалось ухватиться за тонкий ремень, продетый в одну из его ноздрей: начинаешь тихонько тянуть его к себе, и зверь встал как вкопанный. Хочешь принудить его лечь на землю, - он снова ревет; наконец, лег, только что подойдешь к нему, чтобы влезть на спину, яростный рев раздается еще пуще прежнего и перемежается с жалобным визгом, словно скотина жалуется на обиду, и потом опять переходит в необузданную ярость. Едва поставишь ногу в стремя, как животное, точно одержимое бесом, с невероятною быстротой вскакивает на ноги и скачет прочь. Нужно ехать рысью, он стоит, ни с места, или вертится кругом, или же бежит к изгороди из мимоз с намерением сбросить седока в чащу этих кустов, густо усаженных длинными колючками, острыми как иглы; ударишь его плетью — опять начинается по порядку все тоже, с теми же околичностями. Сущее отчаянье с такою тварью! Хеджин же в сравнении с нею то же, что образованный человек в сравнении с самым грубейшим болваном.
Раз уж я разговорился о пороках верблюда, перечислю и остальные его дурные качества. Арабы обращаются с верблюдом со всевозможною заботливостью, однако, я только раз имел случай подметить в одном из этих скотов некоторую привязанность к хозяину. Злонравные верблюды бьют и кусают своих хозяев, в чем я убедился однажды через одного проводника, которому собственный верблюд искалечил левую руку зубами. При всем том верблюд труслив, он защищается копытами и зубами только против слабейших животных; вой гиены наводит на него величайший ужас; а если вблизи каравана зарычит лев, то верблюды рассыпаются во все стороны. Что касается умственных способностей, то они в этом отношении стоят на низшей степени: единственные признание смышлености, которые я в них заметил, ограничиваются памятью местности, знанием путей, по которым они часто проходят; к этому можно еще присоединить чрезвычайно развитую любовь к детенышам; об этих забавных зверках они пекутся с величайшею нежностью.
Но у верблюда есть и великие добродетели. Он очень вынослив, может долго переносить жажду и вследствие этих свойств справедливо считается полезнейшим из всех африканских домашних животных. Он питается обыкновенно жесткими репейниками, грубой иссохшей травой, а в деревнях соломою дурры; только во время усиленных переездов чрез пустыню ему дают зерен дурры. Он пожирает сочные листочки мимоз вместе с ветками, на которых сидят жесткие, острые колючки от 3 до 4 дюймов длиною, но они не причиняют никакой раны ни его толстокожему нёбу, ни бородавчатым губам. Heредко он с удовольствием съедает какую-нибудь старую корзину, сплетенную из листовых жилок финиковой пальмы. В летнее время навьюченные верблюды могут, без вреда для себя, 4 или 5 дней обходиться без пойла, а в дождливое время — зимний сезон внутренней Африки, — когда им достается много зеленого корму, они от 8 до 10 дней легко остаются без воды. Зато когда дорвутся, то уже выпивают зараз по нескольку ведер. Некоторые путешественники рассказывают басню, будто бы в пустыне в крайних случаях истомления жаждою распарывают живот верблюда, чтобы воспользоваться водою, содержащейся в его желудке. Я расспрашивал на этот счет старых шейхов, поседевших в переездах по пустыням: никто ничего такого не слыхивал. Я и сам убедился, присутствуя при вскрывании только что убитых животных, что совершенно невозможно пить воду, перемешавшуюся с желудочным соком животного и со всеми питательными веществами, наполняющими его желудок. Эта кашица имеет противнейший запах, который не проходит и тогда, когда для выделения воды ее процеживают и потом еще эту воду кипятят. Впрочем и без этого натянутого доказательства необыкновенной полезности верблюда драгоценные его качества очевидны. Верблюды составляют величайшее богатство кочевых племен, занимающихся их воспитанием, поддерживают существование многих людей, и кроме того обусловливают возможность торговли и путешествий, a следовательно и цивилизации в таких странах, которые без них едва ли были бы обитаемы ». <...>
"Мне не так-то часто и подражали, потому что у меня довольно сложная манера пения. Но среди моих поклонников есть и просто сумасшедшие обожатели - они прямо с ума сходят, увидев меня на сцене. Я помню, как-то один из них от переизбытка эмоций даже чуть не ударил меня..." - Хуанито Вальдеррама
Хуанито Вальдеррама
(Juanito Valderrama; b. 1916 (Jaén) - d. 2004 (Sevilla)) - выдающийся испанский певец.
Хотя наибольшую известность ему принесло исполнение популярных эстрадных и народных песен ("coplas"), сам Хуанито называл себя прежде всего "кантаором фламенко". Родившись в андалузской деревеньке близ Хаэна в простой крестьянской семье, Хуанито начал приобщаться к искусству пения фламенко с самого дества, когда работал в поле с родителями. С тех пор пение стало настоящей страстью его жизни, вылившись в карьеру длиною почти что в 70 лет (Вальдеррама, однако, не ограничивался пением; он был популярным киноактёром в Испании 1940-70-х, а также писателем). Первые записи Хуанито появились ещё в начале 1930-х, после знакомства с легендарной певицей фламенко Долорес Хименес Алькантара "Нинья де ла Пуэбла".
'Te comparé con la adelfa' - раннее фанданго молодого Хуанито 1930-х годов, золотой эпохи испанского фламенко. Фанданго - один из наиболее эмоциональных стилей пения канте фламенко, отличающийся совершенно особой ритмикой и мелодизмом. "Фанданго" - ритмическое внушение страсти, страстного и странного торжества... он - транскрипция соловьиной трели, возведенной в высшую степень музыкальной отчетливости", - писал Александр Грин в одноименном рассказе.
"Я сравнил тебя с олеандром" - так переводится название этого потрясающе проникновенного трагического фанданго. Олеандр - это крупный вечнозелёный кустарник с яркими белыми и розовыми цветами, растущий в области сухих и полусухих субтропиков от Марокко и Португалии на Западе вплоть до южного Китая на Востоке. Сок листьев олеандра, как и многих других южных растений, ядовит.
Отчаянно страстный, резкий, эмоциональный голос и виртуозное пение юного Хуанито во многом напоминают исполнителей алжирского раи (особенно шеба Мами; послушайте для сравнения раннюю запись Шеба Мами) и пакистанского каввали, ведь фламенко сформировалось в средневековой арабской Андалусии на стыке цыганской, автохтонной испанской и арабской музыкальной традиции.
y en la montaña yo te comparé con la adelfa que se cría en la montaña y cuando al besarte aquel día me supistes tan amarga que te aborrecí enseguía
ay querer no pidas que te quiera que yo no te puedo querer que tengo una compañera que olviarla no pué ser porque pa mi ha sío muy buena
Хуанито Вальдеррама
"Сравнил я тебя с олеандром"
И в горах, сравнил я тебя с олеандром, что в горах растёт И когда поцеловал я тебя в тот день роковой, Стала ты мне так горька, что я тотчас возненавидел тебя
Ай, мука, желания, Не проси меня, чтоб любил я тебя, Не могу тебя я любить, Есть у меня подруга, Забыть её - невозможно, Очень сладкой она для меня была
"Источник моего вдохновения..? Серебряная гладь реки Тигр с отражающимися в ней силуэтами пальм и золотых минаретов багдадского района Казимие..." - Ильхам Аль-Мадфаи
Ильхам Аль-Мадфаи (الهام المدفعي, Ilham Al-Madfai) - один из наиболее известных на западе иракских музыкантов, легендарный багдадский певец, впервые создавший в Ираке начала 1960-х группу, игравшую традиционную арабскую музыку на современных западных рок-инструментах (бас-гитара, электро-гитара, синтезатор). Профессиональный гитарист (начал играть с 12-и лет).
Его песни одновременно современны и традиционны, за каждой из них своя история. Ильхам сыграл значительную роль в развитии и сохранении богатого арабского музыкального наследия, по-новому интерпретируя иракские народные песни. В его композициях, которые теперь хорошо известны любителям музыки всего мира, иракский фольклор бережно сохранён для будущих поколений.
"Базрингош (Хна)" (LP 'Ilham Al-Madfai' 1999) - старинная иракская народная песня. Базрингош (بزرنگوش) - это местное (ирано-иракское) название разновидности майорана - растения, часто встречающегося на берегах рек в регионе (а также в Центральной Азии, на Ближнем Востоке и в Северной Африке) и использующегося для приготовления ближневосточной приправы "затар" (смешивается с кунжутом, солью и оливковым маслом). Майоран (варианты названия на арабском - "бадракуш", "мардакуш" и "марзанджуш" (مرزنجوش, بردقوش ,مردكوش) в арабских странах также известен как "мышиное ухо" (اذن الفار).
Само слово "базрингош" (بزرنگوش), как пишет иракский веб-журнал Inciraq, происходит от персидского "мазрингош" (مزرنگوش), что означает, как и арабское اذن الفار, "мышиное ухо" (составное от "мазрен" ("мышь") и "гош" ("ухо")).
Смысл и образы этой печальной песни разгадать довольно сложно, если не знать иракского фольклора, в котором хна является символом молодости и новой жизни, а базрингош - символом зрелости и старения.
Видеоклип на песню "Khuttar" (LP 'Ilham Al-Madfai', 1999), снятый в Аммане, Иордания.
...На берегу реки Тигр, в Багдаде, в небольшом кафе-кальянной расположилась группа пожилых мужчин. Они очень устали, и, увидев поблизости крестьянина, сеющего базрингош, просят его посадить для них хну. Ведь когда хна вырастет, они могут закрасить ей свои седины, и снова, хотя бы внешне, стать молодыми и полными сил. И воспоминания молодости, поры любви, сразу же возвращаются к ним, пусть они уже состарились, иссохли, подобно растению базрингош...
الهام المدفعي
(أغنية البزرنگوش (حنة
Ильхам Аль-Мадфаи - Песня Базрингош (Хна)
(слова и музыка народные, аранжировка Ильхама Аль-Мадфаи)
يا زارع البزرنگوش ازرع لنا حنة وجمالنا غربا واويلي للشام وما جاءنا
О, сеятель базрингош, посей для нас хну! Наши верблюды далеко, в Сирии, и ещё не вернулись
ومحملات بذهب واويلي فوق الذهب حنة دق الحديد على الحديد واويلي تسمع له رنة
Нагружены они золотом, а поверх золота - хна Постучи железом по железу, и услышишь от этого звон
يامحبوبي جرحتني داويني يا زارع البزرنگوش ازرع لنا حنة
О, любимая, изранила ты меня, исцели меня! О, сеятель базрингош, посей для нас хну!
جرحك يا قلب خزن ولاتسجينا يا زارع البزرنگوش ازرع لنا حنة
Рана твоя, о, сердце, пусть она лишь приносит печаль, но не пленит нас (целиком)
О, сеятель базрингош, посей для нас хну!
هي هي خوش ابنية حلوة هي خوش ابنية تمشي معكاية إلاوفلي نرية نرية كدر سر يابيك نرية
О, она, прелестная девушка, прекрасная, красавица Идёт, стройная, жезлу подобная, и поднимается во мне огонь, Огонь смущения и беспокойства, тайна души необъяснимая
عيني على أم الزلوف روت وشالت يابيك نرية والزلف شيال شراع والقذلة مالت يابيك نرية هي خوش ابنية حلوة هي بنية
Глаза мои на обладательнице кудрей, Утолила жажду мою и поднялась, о, ты, та, в ком огонь,
Кудри расстелились парусом, наклонился затылок, - Она прекрасна...
